Ирина Коняева: Русский язык и охрана нематериальной культуры в Прибалтике

"Борьба с русским языком в странах Прибалтики перенесена из коммуникативной сферы в сферу духовную, касающуюся самой сущности человека и высших смыслов его существования. Нам следует научиться обращаться к той части права, которое касается этой области — Конвенции ЮНЕСКО об охране нематериального культурного наследия", — говорится в докладе представителя Международной ассоциации "Культура и мир", одного из организаторов Дней русской культуры в Латвии Ирины Коняевой, сделанном ею 27 августа на региональной конференции российских соотечественников в Риге. ИА REGNUM приводит текст его выступления с незначительными сокращениями:

"Может ли иностранный язык быть носителем традиционной культуры? Совершенно очевидно, что в самом этом вопросе заключено изначальное противоречие. Статус русского языка в Латвии можно соотнести со статусом негражданина — но если негражданин может натурализоваться, то у языка с правовым обеспечением дело обстоит намного сложнее.

То, что русский язык является создателем, хранителем и инструментом развития исторически сложившегося в Латвии и имеющего корни культурного пространства, до недавнего времени не имело какого-либо практического значения, т.к. на эту роль языка не обращал внимания ни один юридический документ. 20 лет назад, когда знание нынешних государственных языков в странах Прибалтики оставляло желать лучшего, борцы за статус русского языка апеллировали к тому, что люди должны иметь возможность обратиться в органы государственной власти на русском языке и понимать инструкции к лекарствам. Сейчас на кону стоит судьба образования на русском языке, и проблема статуса приобретает совершенно иной смысл.

Язык является важнейшим средством формирования мировоззрения и нравственной сущности человека. Вытеснение русского языка из сферы образования — это способ деформации всей русской общины, это стимулирование разрыва духовной связи между поколениями и отчуждения между ними. Борьба с русским языком на нынешнем этапе перенесена из коммуникативной сферы в сферу духовную, которая касается самой сущности человека и высших смыслов его существования. Поэтому мы должны научиться обращаться к той части права, которое касается этой сферы.

Законодательство в области охраны культуры в мире появилось относительно недавно, причем этим мы обязаны нашему соотечественнику, выдающемуся художнику и общественному деятелю Николаю Рериху, благодаря которому в середине 30-х годов был подписан первый международный договор об охране культуры. Пакт Рериха стал основой для создания Гаагской конвенции и других международных документов, которые защищают памятники материальной культуры.

Необходимость защиты нематериальной культуры человечество сознало совсем недавно, и сегодня у нас есть единственный документ в этой сфере — Конвенция ЮНЕСКО "Об охране нематериального культурного наследия". Она вступила в силу в 2006 году, ее ратифицировали все страны Прибалтики, и мы, несомненно, должны использовать те возможности, которые представляет реализация Конвенции в сохранении русского языка на территории балтийских стран.

Впервые в Риге эта тема была затронута пять лет назад на круглом столе, в котором участвовали представители общественных организаций. Главное, что выявил тот круглый стол, на мой взгляд — это сильнейшую инерцию мышления и трудность воспринимать то новое, что выходит за рамки привычных понятий. Но сейчас — мы должны это осознать — все исхоженные дороги загромождены завалами, и пройти можно только там, где еще не научились ходить. На тему конвенции мне приходится говорить не первый год, но до практических шагов в ее реализации дело так и не дошло. Если мы и впредь будем также медленно запрягать, то нам и тут создадут нагромождения и завалы, которые будет очень сложно преодолеть.

Чтобы все присутствующие могли оценить документ, о котором идет речь, я хочу ознакомить с его самыми важными для нас положениями. Начнем с определений, чтобы было понятно, о чем идет речь.

1. "Нематериальное культурное наследие" означает обычаи, формы представления и выражения, знания и навыки, — а также связанные с ними инструменты, предметы, артефакты и культурные пространства, — признанные сообществами, группами и, в некоторых случаях, отдельными лицами в качестве части их культурного наследия. Такое нематериальное культурное наследие, передаваемое от поколения к поколению, постоянно воссоздается сообществами и группами в зависимости от окружающей их среды, их взаимодействия с природой и их истории и формирует у них чувство самобытности и преемственности, содействуя тем самым уважению культурного разнообразия и творчеству человека.

2. "Нематериальное культурное наследие" проявляется, в частности, в следующих областях:

(а) устные традиции и формы выражения, включая язык в качестве носителя нематериального культурного наследия;

(b) исполнительские искусства;

(с) обычаи, обряды, празднества;

(d) знания и обычаи, относящиеся к природе и вселенной;

(е) знания и навыки, связанные с традиционными ремеслами.

Таким образом, язык выступает не как отдельная самостоятельная ценность, а только в связке с другими явлениями нематериальной культуры. Если этих явлений нет, то и язык не представляет собой ценности как культурное явление. Поэтому, когда во время школьной реформы защитники русских школ прибегали к аргументам типа: "сохраните в школе язык Пушкина", то в Латвии это звучало не слишком убедительно. Возможно, надо было отстаивать русский язык как носитель традиционной культуры и добиваться сохранения его в образовании для охраны исторически сложившегося культурного пространства.

Что Конвенция подразумевает под понятием охраны:

"Охрана" означает "принятие мер с целью обеспечения жизнеспособности нематериального культурного наследия, включая его идентификацию, документирование, исследование, сохранение, защиту, популяризацию, повышение его роли, его передачу, главным образом с помощью формального и неформального образования, а также возрождение различных аспектов такого наследия".

Из этих определений мы можем сделать несколько выводов:

Во-первых, с помощью механизма конвенции язык может сохраняться и признаваться обществом в качестве базовой ценности через сохранение культурных явлений.

Во-вторых, для того чтобы сохранить его с помощью этого механизма, нужно определить и описать, т.е. идентифицировать эти культурные ценности.

В-третьих, желательно занести эти ценности в национальные или международные списки объектов нематериальной культуры, нуждающихся в охране.

Что это нам дает? В статье 14-й Конвенции говорится:

Образование, повышение осведомленности общественности и укрепление потенциала. Каждое государство-участник, используя все имеющиеся в его распоряжении средства, прилагает усилия, направленные на:

(a) обеспечение признания, уважения и повышения роли нематериального культурного наследия в обществе, в частности посредством:

(I) программ в области образования, повышения осведомленности и информирования общественности, в частности молодежи;

(II) конкретных программ в области образования и подготовки кадров, предназначенных для соответствующих сообществ и групп;

(III) мероприятий по укреплению потенциала в области охраны нематериального культурного наследия, связанных, в частности, с вопросами управления и научных исследований;

(IV) неформальных способов передачи знаний;

(b) информирование общественности об опасностях, угрожающих такому наследию, а также о мероприятиях, осуществляемых во исполнение настоящей Конвенции;

(c) содействие образованию по вопросам охраны природных пространств и памятных мест, существование которых необходимо для выражения нематериального культурного наследия.

Хочу обратить внимание на терминологию: в конвенции нет понятий нацменьшинства, народа, этноса, госязыка, на которых построено европейское право в той сфере, которую мы сегодня обсуждаем. Каждое явление культуры самоценно и должно быть охранено вне зависимости от какого-либо официального статуса его языкового носителя. Важно, что эта конвенция была ратифицирована Латвией без оговорок. Фактически это означает, что наша страна взяла на себя обязательство сохранять нематериальную культуру вне зависимости от того, на каком языке она образовалась и существуют.

Хочу также обратить внимание на Статью 15-ю, которая говорит об участии сообществ, групп и отдельных лиц: "В рамках своей деятельности по охране нематериального культурного наследия каждое государство-участник стремится обеспечить по возможности самое широкое участие сообществ, групп и, в соответствующих случаях, отдельных лиц, которые занимаются созданием, сохранением и передачей такого наследия, а также активно привлекать их к управлению таким наследием".

Кроме того, Конвенция предусматривает обязанность государства "в рамках мер по охране идентифицировать и определять различные элементы нематериального культурного наследия, имеющегося на его территории, при участии сообществ, групп и соответствующих неправительственных организаций".

Сейчас в балтийских странах разрабатывается национальное законодательство для реализации Конвенции ЮНЕСКО "Об охране нематериального культурного наследия". Видимо, в Латвии этот закон будет принимать следующий сейм, и очень важно, чтобы национальное законодательство не исказило ту концепцию сохранения культуры, которую разработало международное экспертное сообщество. Наша тревога связана с тем, что на круглом столе, который прошел в рамках Дней русской культуры, представитель Министерства культуры во время представления концепции закона об охране нематериальной культуры ввела в оборот такие понятия, как основная нация и нацменьшинства. Это абсолютно чуждый конвенции понятийный ряд возвращает нас на изъезженные пути, которыми мы идем многие годы и которые, увы, не ведут к храму.

Для того, чтобы превратить Конвенцию в инструмент практического действия, нам нужно сделать конкретные шаги:

Во-первых, дать наказ депутатам очень тщательно проанализировать проекты национальных законов, которые связаны с реализацией Конвенции ЮНЕСКО, и, в случае рассмотрения соответствующих законопроектов, не допустить концептуального искажения международной концепции сохранения нематериальной культуры.

Во-вторых, создать межрегиональный экспертный совет для выявления объектов нематериальной культуры, подпадающих под определение, данное в Конвенции. Совершенно очевидно, что первыми кандидатами в этом списке будет нематериальное наследие староверов. В международные списки охраны уже внесено культурное пространство семейских староверов российского Забайкалья, что означает возможность и нашим староверам попасть в охранные списки нематериального культурного наследия и получить в бюджетах наших стран свою строчку. Это было бы первым шагом в юридическом закреплении позиции русского языка в балтийском регионе. Важно, чтобы эта работа велась скоординированно во всех трех балтийских странах — подобно тому, как в Латвии, Литве и Эстонии одновременно был занесен в международные списки наследия, нуждающегося в охране, Балтийский праздник песни и танца. Важно то, что если какая-либо страна добьется внесения в списки культурного явления в одиночку, то аналогичный объект нематериальной культуры в другой стране не сможет попасть в те же списки повторно. То есть это тот случай, когда есть острейшая необходимость кооперироваться.

В масштабе трех стран Прибалтики нам нужно составить списки экспертов, которые могут в силу их профессиональной состоятельности работать в этом направлении. Это должны быть юристы, культурологи, историки, специалисты в области фольклора, театрального искусства, музыки и других областей, связанных с проблематикой нематериальной культуры. Необходимо создать экспертные группы, которые займутся идентификацией нематериального культурного наследия, имеющегося на территории Латвии, Литвы и Эстонии. Тогда мы будем знать, какой следующий шаг мы можем сделать для того, чтобы русский язык был на законных основаниях признан носителем нематериальной культуры и мог претендовать на охранные действия со стороны стран, присоединившихся к конвенции ЮНЕСКО. Кроме того, эта работа даст другие результаты, которые укрепят общественное самосознание в понимании роли и значения русского языка в современном культурном пространстве".