Выставка Павла Зальцмана (1912 – 1985) в литературно-мемориальном музее Ф.М. Достоевского – первый персональный показ его работ в Санкт-Петербурге. В этом городе – тогда еще Ленинграде – произошло его формирование как художника, писателя, теоретика искусства. Вторая – и большая по времени – часть жизни была им прожита в Казахстане, который дал ему возможность физически выжить, стал благоприятной средой для творчества. Но личность Павла Зальцмана, безусловно, сложилась в Ленинграде 20-30-х годов, в его неповторимой и насыщенной драматическими перипетиями атмосфере. И то, что Зальцман, фактически, оказался вычеркнут из творческой истории этого города, трагично не только для него самого – на наш взгляд, это большой пробел в богатейшей и сложной истории искусства и литературы этого периода. Надеемся, этот пробел будет постепенно заполнен. Эта выставка есть и дань уважения к городу, столь важному для художника, и первое ознакомление зрителей (и читателей) с новым, интереснейшим художественным феноменом.

Экспозиция сформирована из работ, хранящихся в семье художника. За последние два года в Москве состоялись две персональные выставки П.Я. Зальцмана – в Третьяковской галерее (осень 2007 года, ретроспектива) и Литературном музее (май 2008 г., «Иллюстрации времени. Графические фантазии Павла Зальцмана»), две крупные выставки с его участием – в музее Востока (выставка «Москва – Иерусалим – Средняя Азия», лето 2008 г.) и галерее на Солянке («В Бухаре пускают змея» в рамках фестиваля «Роза Мира», ноябрь 2008 г.). Данная выставка, не претендующая на ретроспективность, сосредоточена, по преимуществу, на ленинградском периоде творчества Зальцмана. Экспонируемые работы дают представление о становлении творческого почерка художника – начиная с ранних рисунков конца 20-х – начала 30-х годов, свидетельствующих об интересе к модерну и кубизму. Особое место занимают романтические пейзажи Ленинграда. С 1929 года Зальцман становится учеником Павла Филонова и работает по канонам аналитического искусства. Штудии, созданные в это время – и небольшие рисунки карандашом, тушью и чернилами, и фундаментальные акварели, – тщательно следуют филоновским принципам предельной «сделанности». Зальцман был солидарен с Филоновым в непризнании каких-либо специальных подготовительных работ, эскизов или набросков, считая, что каждый акт прикосновения художника к листу бумаги должен вылиться в законченную вещь. Для него наиболее существенным в творчестве и теоретической концепции Филонова была интеллектуальная напряженность художественного процесса. Аналитический подход к «деланию» картины Филонов понимал как параллель анализу строения материи на клеточном, молекулярном уровне. Картина – это своеобразный организм, аналогичный природному, основанный на живом взаимодействии мельчайших единиц. Исходя из этого, в акварели Зальцман работает «сухой кистью», плотно формируя изображение небольшими мазками; в черно-белой графике – столь же мелкими штрихами пера с тушью, позволяющими моделировать сложный нервный контур и объем, впрочем, часто прерываемый ошеломляющими лакунами чистой белой бумаги.

На выставке будут показаны также несколько живописных полотен 30-х годов – романтических и тревожных.

Основной блок дополняют графические работы 50-х – 80-х годов, созданные уже в Казахстане, где после эвакуации и ссылки Зальцман остался до конца жизни. Это гротескные фигуративные листы и пейзажи – мрачные фантастические конструкции и руины. Но есть и иная линия – акварели-панно, изысканно-красивые, но от того не менее драматичные.

Сильно сказалась на всём творчестве Зальцмана его страстная любовь к Возрождению, особенно северному. Реминисценции из немецкого романтизма вносят дух нежной красоты и гармонии в подчас трагическое звучание его работ.

Павел Зальцман шел в своем творчестве собственной дорогой, оставаясь в одиночестве, не вписываясь полностью в стилистические концепции ни первой, ни второй волны авангарда, молчаливо сопротивляясь прессингу соцреализма, не солидаризируясь – в плане художественных стратегий – даже с интеллектуально и социально близким ему андеграундом. В выставках он почти не участвовал, поскольку его работы категорически не вписывались в советские художественные стандарты (пусть и неоднократно менявшиеся на протяжении жизни Зальцмана).

Что касается его литературного наследия, которое не уступает по значимости изобразительному творчеству художника, то оно только сейчас начинает осваиваться и публиковаться. Литературовед Илья Кукуй в каталоге к выставке в Литературном музее пишет: «Если в живописи от П. Филонова Зальцман берет в первую очередь представление о картине как о «сделанной вещи», что обязательно предполагает аналитизм и проникновение в сущность духовной природы человека – его лик, то экспрессию и апокалиптичность своего учителя <...> Зальцман переносит в литературу». Абсурдистский пласт, имеющий корни отчасти во влиянии обэриутов, на чтениях которых Зальцман бывал; экспрессионистическая, а иногда и гиньольная манера, органично соседствующая с зощенковско-фарсовой линией; влияние немецких романтиков (особенно Гофмана и Клейста); русская литература XIX века с его любимыми Гоголем и Достоевским – вот основные компоненты, переплав которых и определил характер литературного творчества Павла Зальцмана. Он создал уникальный стиль, сплавленный из многих элементов, стоящий особняком даже среди генетически близких ему явлений.

Возвращение творчества Зальцмана в город, где он сформировался как художник и как писатель, кажется нам не только исторической справедливостью, но и восстановлением немаловажного звена в цепи событий художественной жизни Ленинграда – Санкт-Петербурга. Эта выставка даёт возможность узнать Зальцмана – художника и писателя, и не только поставить его в контекст искусства ХХ века, но и обозначить его место в художественной истории города.

Открытие состоится 13 апреля в 17.00