Ближе к телу: Русский костюм в фотографиях ХХ-XIX вв. Совместный проект: Всероссийской государственной библиотеки по искусству, Государственного Литературного музея, Государственного центрального театрального музея им. А.А. Бахрушина, Киноконцерна «Мосфильм», Музея «Московский Дом фотографии», Российской государственной библиотеки, Российского этнографического музея.

Одежда – «вторая кожа» человека, повседневная необходимость, произведение искусства, проекция идентичности, политическое оружие, магазинный товар, средство соблазна, фотографический объект…

Одежда народная, народный костюм – любопытнейший исторический феномен, живущий по своей логике, имеющий своеобычную конструкцию и палитру, «омузеенный» и хранимый, реконструируемый и зафиксированный в миллионах фотографий. Этот проект – фотографический дайджест народного русского костюма: от этнографической фотографии до современного искусства.

Русский традиционный костюм начал складываться в XII–XIII веках, и вплоть до начала XVIII века его носили цари и князья, бояре и купцы, ремесленники и крестьяне. Женский силуэт в традиционной культуре вплоть до середины ХХ века формировал прямоугольный поневный (южнорусский) комплекс и треугольно-трапецевидный сарафанный (севернорусский). Мужской костюм и в южной, и в северной России был гораздо однотипнее и скромнее женского: рубаху-косоворотку подвязывали поясом «под пузом» и выпускали поверх нешироких, заправленных в сапоги штанов-портов. Сами формы костюма (пропорции, цветовая гамма) естественным образом соответствовали определенному антропологическому типу: русоволосые и светлоглазые северянки в праздничном костюме предпочитали пастельную гамму и вытянутые формы, темноволосые и темноглазые южане оперировали контрастной черно-бело-красной палитрой.

С приходом к власти Петра I наступает время «политической цензуры» костюма: специальным указом 1700 года в России вводится городской костюм по западноевропейскому образцу. Екатерина II продолжает следить за костюмом своих подданных: но именно при ее правлении впервые возникает «мода на русское». Согласно придворному этикету (1782), в некоторые торжественные дни дамы обязаны были являться ко двору в «русском платье» – сарафане на корсаже и юбке.

Следующая волна «моды на русское» была связана с Отечественной войной 1812 года: тогда в Европе стали носить красные и синие русские сарафаны с ампирной (завышенной) талией. Николай I вводит (1834) новое придворное платье, дополненное кокошником, а при Александре III у высших воинских чинов появляется униформа с элементами «русского» кроя.

Во второй половине XIX – начале XX веков в крупных российских городах получил распространение костюм в т.н. «псевдорусском стиле», состоявший из платья или юбки с кофтой, декорированных вместо вышивок ручной работы тесьмой и кружевами фабричного производства. Весь наряд дополнялся лентами, бусами, платками и прочими аксессуарами, отсылающими к народной крестьянской одежде. В богатых семьях кормилицы и нянюшки носили кокошник и сарафан, ставшие их «профессиональным» костюмом, своего рода униформой.

С самого начала своего появления в России в середине XIX века фотография становится одним из самых эффективных способов документирования народной жизни и основой создания многочисленных распространяемых по всему миру открыток и альбомов с т.н. «русскими типами», бытовыми и жанровыми сценками, портретами крестьян в национальных костюмах.

Русский костюм, травмированный политическими реформами, был реанимирован русским искусством, перестав быть исторической реальностью, он становится культурным символом. Сюжеты на народные темы – Пушкина и Бажова, Островского и Шолохова, становятся классическими, – разыгрываются в театрах, экранизируются кинематографом. «Типы» становятся типажами, «актеров в ролях» в костюмах Врубеля и Билибина снимают ведущие фотографические ателье страны… В XX веке фотогеничнейший народный костюм визуализируется кинематографом: исторические фильмы, фильмы-сказки, комедии… На киностудиях составляются огромные альбомы кинопроб, массовыми тиражами расходятся журналы, открытки, плакаты, афиши.

В 1860-е рождается haute couture, мода обретает статус искусства, попадает в музей, показы моделей превращаются в шоу и перформансы. Уже Ман Рэй фотографировал модную одежду, Трейси Эмин делала рекламу для Вивьен Вествуд, Синди Шерман – для Comme des garcons. В России Валерий Плотников снимает моделей Славы Зайцева, студия «Аппликация» работает с Татьяной Парфеновой. Советская самодеятельность и эстрада, используя «народные» мотивы и темы, порой доводила их до китча. Китч этот разоблачается и выворачивается наизнанку в современном искусстве, где русский народный костюм становится атрибутом перформансов и инсталляций.

Фотография, «помня» о Венецианове и Васнецове, повторяя позы и жесты, найденные живописцами и графиками – возвращает свой долг: с фотографических карточек пишут картины, рисуют акварели, делают иллюстрации. Фотография, экспериментируя с палитрой, светом и оптикой, обыгрывая сюжеты и подбирая модели, создает собственную оригинальную «картину мира», предлагает свой взгляд на реальность.

Куратор: Анна Петрова